В XV-XVI вв. по мере развития торговых отношений и точных наук, Новгород был зафиксирован на европейских картах и в гравюре, тем самым заняв прочное место в европейских топографиях и хрониках. К XVII в. за несколько предыдущих столетий в Европе сложилась традиция восприятия Новгорода как древнего торгового и культурного центра Руси. В северных странах Новгород зачастую считался столицей Русских земель. Внешняя и внутренняя торговля Новгорода позволяла ему существовать как отдельному феодальному образованию, выступающему самостоятельно в отношениях и с Европой, и с русскими землями. Его вхождение в русское государство в XV в. определило и постепенное изменение роли Новгорода в регионе. Ситуация менялась медленно, и город долгое время продолжал оставаться на пути дипломатов и купцов.

        В XVII в. Новгород переживал тяжелые в экономическом и политическом смысле времена, обусловленные Смутой в России, Тридцатилетней войной (1618-1648) в Европе и ещё рядом факторов. Поскольку в самой Европе XVII век был также бурной эпохой, мироощущение европейских путешественников накладывалось на восприятие легендарного русского города накладывалось. Судя по картам того времени, в восприятии иностранцев Новгород уже не занимал центрального места в русской действительности, но его древнее величие продолжало отражаться в источниках XVII столетия.

        Одно из наиболее авторитетных описаний Новгорода этого века принадлежит немецкому ученому Адаму Олеарию (1599-1671). Найдя прибежище во время Тридцатилетней войны при дворе герцога Гольштейн-Готторпского Фридриха III, который строил планы по развитию торговли с восточными странами и в 1633 г. направил к царю Михаилу Романову посольство, Олеарий занял в нем место секретаря. В 1634 году он добрался до Новгорода, про который писал, что тот «довольно велик: он имеет в окружности – милю; ранее он был, однако, ещё больше, как видно по старым стенам, церквей и монастырей, расположенных снаружи и пришедших там и сям уже в разрушение…». Руины на первом плане гравюры, вероятно, иллюстрируют эту мысль Олеария. Повествуя об истории Новгорода, немецкий публицист подробно описал опричный погром, устроенный Иваном Грозным для устрашения и усмирения города из-за подозрений в сотрудничестве с поляками. А за 16 лет до прибытия посольства город был в течение нескольких лет оккупирован шведами. Драматическая история Новгорода XVI-XVII вв. служит Олеарию для характерного в тогдашней немецкой литературе поучения. Сначала автор ссылается на известную поговорку: «А кто может стояти против Бога да и Велика Новагорода», а затем в духе риторики своего времени подводит читателя к тому, что даже Великий Новгород не столь велик, чтобы выдержать любые тяготы. Это трагическое ощущение людей XVII в. не умаляет достоинства города, а выступает отличным примером барочного понимания мира как мира преходящего.

        Олеарий отмечал также выгодное географическое расположение Новгорода: «Город лежит весьма удобно для торговли, так как через него протекает судоходная река Волхов…». Однако именно такое положение Новгорода сыграло свою роль в изменении его истории и образа. Если в XV в. он превратился в пограничную территорию, то с основанием на Неве Петербурга в XVIII в. он начал терять свое значение крепости и торгового центра.

        К самому началу XVIII в. относится «Прелестная галерея мира» лейденского издателя Питера Ван дер Аа (1659-1733). В многотомном труде было собрано большое количество гравюр с видами городов, прототипы которых можно датировать в основном XVII в. Вид Новгорода в нем воспроизведен с оригинала Николааса Витсена (1641-1717), а виды Ладоги и Орешка – по книге Олеария.
Витсен, голландский картограф и предприниматель, который в 1664-1665 гг. сопровождал посла Якоба Бореля, направленного в Россию по торговым делам, оставил после себя дневник путешествия, где в рисованном виде была воспроизведена подробная панорама Новгорода. Её, вероятно, и использовал в своей компиляции Ван дер Аа. Гравюра немного отличается от оригинала – к узкой панораме города было добавлено резкое перспективное сокращение и стаффажные фигуры на первом плане. Витсен так писал о Новгороде: «Под городом много монастырей и большие поля…». Особенно впечатлил автора мост через Волхов, который «не уступает нашему амстердамскому, но он сделан из дерева…». Витсен был знаком с самим Петром I, который узнал о нем ещё как об авторе книги «Древнее и современное судостроение и судовождение», а впоследствии Витсен сопровождал Петра I в его Великом посольстве в Голландии.

        В подвижной экономической и политической ситуации Петровского времени менялось и восприятие Новгорода. Его постепенное перемещение из сферы реальной экономической и политической жизни в область зарождающейся науки и истории Отечества стоит считать основным мотивом в эволюции образа Новгорода в графике XVII-XIX вв.

        Созданию достоверного образа России во многом служили исторические произведения самого разного характера, появившиеся в XVIII в. Среди них была и довольно известная «Физическая, моральная, гражданская и политическая история современной России», опубликованная в 1780-90-е гг. Николя-Габриэлем Леклерком (1726-1798). К данному труду прилагался атлас с изображениями самых главных русских городов – Москвы, Санкт-Петербурга, Новгорода и других, а также рисунки русской одежды и утвари.

        Подобная этнографическая презентация станет весьма распространенной в следующем XIX в., а вид Новгорода послужит основой для нескольких новых произведений. Это хорошо видно в двух листах авторства Дамам-Демартре и Фумагали. Мишель Франсуа Дамам-Демартре (1763-1828), немного изменил фигуры на первом плане, как бы открыв изображенное пространство навстречу зрителю. Другой пример – вид Новгорода, созданный Анжелло Бьязиоли (1790-1830) в первой четверти XIX в. Благодаря такому копированию, вид Новгорода из атласа Леклерка был известен, как до того, благодаря Ван дер Аа, были широко распространены гравюры из книг Олеария и Витсена.

        В начале XIX в. всё большее распространение получила техника литографии, которая давала большую свободу рисовальщику и позволяла увеличить тиражи. Стоит отметить выполненный в новой технике и напечатанный И. Селезневым в 1839г. в Санкт-Петербурге «Атлас к материалам статистики Российской империи», в котором есть план Новгородского кремля с изображением его башен и укреплений. Под эгидой официальной истории и статистики, развивается важное для XIX столетия понимание ценности исторических памятников архитектуры, которые и отражены в графике того времени: «Более или менее удовлетворяя нашей любознательности при исторических исследованиях, сии памятники, в тоже время, возбуждают в нас любовь к замечательной и почтенной в стольких отношениях нашей старине…».

        В первой половине века характерным для европейского искусства было развитие романтического направления, которое, однако, в нашем случае тесно переплетается с историческим. Художников привлекал вид сурового средневековья, а интерес к Новгороду определялся поиском иностранными и отечественными авторами национальной характерности, идентичности. Так, в 1840-е гг. в Париже был напечатан альбом «Живописное и археологическое путешествие по России» Андре Дюрана (1807-1867), расходы по которому взял на себя русский меценат, представитель знаменитого рода промышленников Анатолий Николаевич Демидов. Могучая монументальность средневекового Новгорода хорошо заметна в листах с видами апсиды Софийского собора и церкви Св. Павла. Дюран запечатлел также и современный на тот момент Новгород, что видно в листе «Кремль и верфи из окна губернаторского дома». К этому же времени относится изданное в Петербурге в 1844 г., далекое от романтизма «Описание Российской империи в историческом, географическом и статистическом отношениях» И.И. Пушкарева (1803-1848). Он снабдил читателей современными данными о Новгородской губернии, также не забыв про историю города и его владений. Постепенно к середине века Новгород стал восприниматься как неотъемлемая часть истории Российской империи. Именно такими обстоятельствами было обусловлено восприятие исторической действительности Новгорода – как прошлого, так и настоящего. Эту мысль иллюстрируют литографии, имеющиеся в книге и напечатанные М. Тюлевым. На них можно увидеть как изображение города XII в., так и Новгород середины XIX в. с приметами времени – колесным пароходом и металлическим мостом.

        В своем актуальном виде город оказался запечатлен и в «Художественном альбоме видов Новгорода» К. Бурковского 1862 г. В нем он производит идиллически привлекательное впечатление, чему немало способствовала техника тоновой литографии. Альбом К.Бурковского, вероятно, был издан в контексте празднования 1000-летия Руси. Открытие одноименного памятника стало ярким событием в современной истории России, найдя отражение в зарубежной прессе – например, во французском журнале «Иллюстрасьон» (1862) и в «Американских архитектурных и строительных новостях» (1877).

        Слияние официального исторического и романтического направлений в восприятии Новгорода в XIX в., уважение к отечественной истории и формирование устойчивых представлений о самобытности России стимулировали интерес к богатству русской культуры. Во второй половине столетия создаются крупные коллекции русского искусства, произведений народных промыслов и т.д. Одним из видных деятелей собирания и изучения древностей был Дмитрий Александрович Ровинский (1824-1895), юрист и тайный советник. В 1881 г. им было подготовлено издание «Русских народных картинок» в нескольких томах. В ряду лубочных картинок был и большой лист «Великий Новград, древняя столица российская». Название листа позволяет предположить, что центральное изображение на нем сделано с некой европейской гравюры XVII-XVIII вв., однако вся композиция выполнена отечественными граверами. Этот вид Новгорода можно считать фиксацией в русской популярной гравюре европейского впечатления легендарного свойства – о Новгороде как столице русского государства. Лубок позволяет отчетливо увидеть, как образ Великого Новгорода прочно вошел и в русскую народную культуру, и в русскую историческую науку.

        Имея перед собой ряд произведений, которые самой техникой исполнения говорят о ходе времени, можно заключить, что образ Новгорода непрестанно менялся на протяжении всех трех веков. В XVII в. восприятие города находилось в риторической плоскости, будучи определенным традициями и европейской культурой того времени. В XVIII столетии Новгород привлекал внимание иностранных авторов прежде всего, как субъект русской истории, чтобы, наконец, в XIX в. стать частью отечественной исторической науки и официальной идеологии. Неизменными, однако, в образе Новгорода в графическом искусстве, были его древность и способность не терять значимости и актуальности на протяжении всего этого времени.